Верные враги - Страница 99

— Мы, женщины, привыкли расплачиваться болью. За становление девушкой, женой, матерью… зверем. И, если согласны с этой ценой, значит, считаем ее достойной товара. Кому-то эта способность кажется проклятием. Для кого-то — это возможность выпустить на волю свои самые потаенные желания. Неправда, что после превращения оборотень теряет голову и кусает подвернувшихся людишек во все заинтриговавшие его места. Другое дело, если он хочет ее потерять…

— А для тебя?

…Селяне называют зиму «волчьим временем»…

Они даже не подозревают, насколько они правы.

Это…

…время тьмы, воя и стаи…

Сплотиться, чтобы выжить — трескучими морозами, долгими ночами, верстами погони за добычей… или остаться в окровавленном снегу ради выживания остальных.

…время любви…

Выжить, чтобы выбрать. Не самого красивого, но самого надежного. Кому без стыда покорится сильная и без опаски доверится слабая. Кто продолжит тебя и продолжится в тебе.

…время истины…

Кто ты?

Спокойная жизнь в маленьком уютном домике. Примерная дочь, жена, мать, соседка, работница и прихожанка, уверенная в завтрашнем дне, — да и с чего бы ему отличаться от вчерашнего?

День за днем, ночь за ночью ты убеждаешь себя, что это то, о чем ты всегда мечтала… и порой тебе это даже удается.

Но однажды, манящими зимними сумерками вглядевшись заснеженный лес, ты услышишь, как взвоет в твоей душе дикая волчица с тоскливыми глазами.

И не сможешь ее заглушить…

— Не хочешь отвечать? — выждав пару минут, напомнил Верес.

— Я не знаю, что тебе ответить. Я — оборотень, и всё тут. Я не представляю себя иной.

Колдун неопределенно хмыкнул. Понял? Отложил расспросы до другого раза? Или давно уже всё для себя решил а разговор поддержал просто от нечего делать?

Я отвела взгляд от горизонта и тряхнула головой, возвращаясь к реальности.

— Верес, расскажи мне про Ковен.

— Что именно? — без особого воодушевления отозвался колдун.

— Вообще. Что он собой представляет и кто такие вольные чародеи, упомянутые твоим дружком-эльфом.

— Однокурсником, — машинально поправил Верес. — Дружба у эльфов — понятие абстрактное. Есть любовь, сотрудничество и узы крови, а чтобы за кого-то в огонь и воду — не дождетесь. Хотя порой они способны на такие непредсказуемые поступки, что только диву даешься.

— Ты мне клыки не заговаривай, давай про Ковен! — Верес уныло потеребил кольцо намотанного на рукавицу повода.

— Это межрасовая организация, объединяющая чародеев всех профилей. В трудной ситуации каждый из них может рассчитывать на поддержку Ковена — до определенного предела, разумеется, — мрачно уточнил Верес, — взамен ежегодно отчисляя ему часть гонораров. Обычно процентов десять, но большинство членов виртуозно увиливают от этой пошлины, прикидываясь безработными или бескорыстными. Особенно трудно уследить за странствующими магами-практиками — не приставишь же наблюдателя к каждому селению из пяти дворов!

— А Совет Ковена?

— Собрание тринадцати лучших архимагов. На настоящий момент семеро из них служат при королевских дворах, остальные ведут ни от кого не зависящий образ жизни — кто странствует, берясь только за те дела, которые им нравятся, кто совершенствует магическое искусство, обложившись древними манускриптами. Некоторые из них, кстати, не беднее короля — ни по деньгам, ни по землям. Их-то и называют вольными чародеями. Так что Ковен традиционно делится на две партии — придворные стоят за стабильность и минимальное вмешательство в жизнь простого народа, вольных же так и тянет что-нибудь замутить.

— Как с охранными амулетами?

— Да, думаю, это идея кого-то из вольных. Непонятно только, как им удалось ее провести?! Тарван костьми бы лег, но под этим не подписался. Да и Ксандру не откажешь в благоразумии. Первый — главный белорский маг, — пояснил Верес, не дожидаясь вопроса, — а о втором я тебе уже рассказывал, тоже весьма примечательная личность. В Совете Ковена они имеют наибольшее влияние.

Более-менее разобравшись в вопросе, я спрятала кисти в рукава, а нос в воротник, надеясь сном изгнать остатки похмелья. Рест попытался повторить мой трюк с «младенцев на свежем воздухе развозит», но я флегматично отозвалась «ну и гхыр с ними» и преспокойно вернулась к дреме. Мальчишка обиженно надул губы, получив очередной урок: мнение врагов и дураков не должно значить для тебя ровным счетом ничего. Тут к умным друзьям не успеваешь прислушиваться.

День прошел спокойно. Кэльпи, словно не чувствуя усталости, резво рысили по выглаженному снегом полю. Впрочем, летние ямы и кочки тоже навряд ли доставили бы им какие-то затруднения. На мерзлом полотне встречной речушки они вообще перешли на бодрый галоп, потряхивая гривами и призывно ржа. Поручиться не могу, но пару раз мне чудилось, что сквозь гул льда под копытами пробивается ответное ржание.

На ночлег пришлось остановиться в чистом поле — между Озерным Краем и Гребенчатыми горами с лесами было туго. Последний мы проехали час назад, а до следующего, судя по карте, оставалось не меньше десяти верст. Ну его к бесу, куда спешить-то, зады отбивать? Тогда завтра вообще в седла не влезем.

— Утром мы уже будем в Лещинке, а к обеду должны доехать до Подгорья, — в воротник, экономя тепло, сообщил колдун. Развести костер было не из чего, но без огонька мы всё-таки не остались — дракон, по-кошачьи свернувшись клубком, мерно выдыхал рыжий трепещущий лепесток. Рест и Вирра, завернувшись в одеяла, прикорнули у его брюха, Верес прислонился к боку. Я гнездышком раскопала снег, зябко взъерошила шерсть, подобрав под себя лапы.